Казахстанские кинотеатры показывают непопулярное кино из Китая и Мексики, а в это время фильмы отечественных режиссеров пылятся на полках.

Почему фильмы, на производство которых тратятся государственные средства, не всегда доходят до зрителя? Какова ситуация с отечественными картинами в нашем кинопрокате? На эти и другие вопросы ответил заместитель председателя правления Государственного центра поддержки национального кино Бауржан Шукенов.

- Давайте начнем со статистики и в качестве примера рассмотрим минувший август. По данным компании RENTRAK, всего в Казахстане в августе было выпущено в прокат 55 фильмов. Общая сумма сборов составила более 1,5 миллиарда тенге. Казахстанских фильмов в прокате было всего шесть – но на их долю приходится около трети (30,1%) от общих сборов. В целом же показатели выглядят следующим образом. 21 фильм производства США (в процентах – 38,1) собрал 63,9% от общего валового сбора. Европейских картин было 17 – это 30,9% от общего числа показанных. Их сборы составили 2,4%. И еще 11 фильмов – это Канада, Мексика, Австралия, Китай и Россия. Пятая часть от всех картин, бывших в прокате – и всего лишь 3,5% от всего валового сбора за август по стране.

Думаю, вот этот последний показатель бросается в глаза сильнее всего. И предсказуемо возникает вопрос: насколько разумно и насколько выгодно отдавать 20 процентов экранного времени картинам, которые приносят такой ничтожный в экономическом смысле результат?

- Наверное, это обычная картина. Есть блокбастеры, которые делают кассу, а есть проходные фильмы.

- Все так. Но парадоксальность ситуации в том, что сейчас на экраны наших кинотеатров не могут пробиться 12 абсолютно новых картин, которые сняты при поддержке государства. 12 фильмов, которые мы все-таки планируем в период с сентября по декабрь выпустить в прокат. И я вас уверяю, если хотя бы половину из тех «трехпроцентных» фильмов, произведенных в не очень хорошо знакомых нашему зрителю странах, заменить на фильмы, снятые нашими режиссерами, три процента превратились бы в шесть, а то и девять. Другими словами, на наших картинах можно было бы заработать в два-три раза больше. И это очень серьезный вопрос, который нам в ближайшее время совместно с коллегами по киноиндустрии надо обсуждать, анализировать и находить какое-то решение.

- А почему так вышло, что вместо наших фильмов в кинотеатрах идут китайские, канадские и мексиканские ленты, не собирающие при этом кассу?

—  Давайте попробуем разобраться. Вот недавно выступали продюсеры картины «Мама, я живая!», которые хотели поставить свой фильм в прокат в крупных сетях, но у них не получилось. И в качестве одной из причин было озвучено то, что у одной из этих киносетей не сложились отношения с Центром кино – из-за того, что кто-то кого-то где-то не поддержал. Но надо понимать, что Центр кино не имеет права кого-то адресно поддерживать, поскольку это единый оператор распределения государственной помощи и, соответственно, он делает это только с помощью конкурса, объявляемого в соответствии с законами и подзаконными актами. Хотелось бы это донести – это первый важный момент.

Вторая причина, лежащая на поверхности – это давление тех дистрибьюторов, которые завозят такое кино. На профессиональном языке это называется «пакетная роспись» - вместе с блокбастерами – берешь все остальное. Логика, конечно, здесь хромает. Ведь чтобы завезти эти фильмы и показать в кинотеатрах, надо понести определенные расходы: на логистику, субтитрирование и т.д. Но в чем смысл таких затрат, если фильм не принесет нормальных доходов? А ведь в случае с теми пресловутыми тремя процентами от сборов, речь даже не о том, чтобы кто-то на этом заработал. Дистрибьютор эти расходы покрывает за счет «кассовых» фильмов из своего пакета, а кинотеатры? Они на них точно не заработали. Тогда почему бы вот такое кино не заменить нашими фильмами?

- Давайте будем честными. Шесть казахстанских фильмов, которые принесли треть дохода от проката – это комедии. И конкурировать с ними по кассовым сборам – дело неблагодарное.

- А никто и не собирается конкурировать именно с ними. Я не зря все время делаю акцент на картинах из, мягко говоря, экзотических в кинопрокатном смысле, стран. Почему вместо них мы не можем показывать свои картины и получить гораздо больший результат?  Который, кстати, будет измеряться не только финансовыми показателями.

Во-первых, за этим стоит еще и популяризация казахского кино.

Во-вторых – поддержка тех производственных компаний, которые работают в этой сфере.

И, в-третьих, самое главное, - мы продвигаем молодые имена, формируя «событийность» в нашем кинематографе. Это новые лица, новые интересные актеры и режиссеры, кинопроекты, которые появляются на экранах.

Возьмем для примера только два актерских имени – Данияр Алшинов и Аскар Ильясов. Они уже выходят на очень серьезный международный уровень. И количество фильмов, в которых они снимаются, становится все больше и больше. А это, безусловно, привлекает зрителя.

Или очень интересная режиссерская работа выпускника ВГИКа Айдына Сахамана в его дебютной картине «Дос-Мукасан», прокат которой намечен на конец сентября. В активной рабочей фазе картина Адильхана Ержанова «Носорог» и участие в ней такого крупного продюсера как Александр Роднянский – безусловно серьезный показатель интереса к нашему кино. И всем нам – не только Киноцентру, но и дистрибьюторам, и кинотеатрам необходимо видеть эти тенденции и не оставаться в стороне.

И, конечно, надо учитывать многочисленные успехи наших картин на крупнейших кинофестивалях - в Токио, Берлине и т.д. Они наглядно демонстрируют то, что интерес к нашему кино большой. Оставлять казахстанского зрителя вне этого поля как минимум неправильно. И в плане идеологии, и в плане развития самой индустрии, и в плане финансовых доходов. Запуск этих фильмов в прокат, удобное время показов, хорошее количество сеансов – все это должно дать шанс и зрителю увидеть это кино, и самому фильму показаться. От рынка, от индустрии нам нужно только движение навстречу. В свою очередь, в рамках бюджетных программ, которые мы начинаем администрировать, мы берем на себя полиграфию, тиражирование, некоммерческие показы, премьеры новых картин.   

— Вот об этих программах расскажите подробнее, пожалуйста.

- Вообще-то программ, направленных на популяризацию и продвижение наших фильмов - две. Первая – это «Дни казахстанского кино за рубежом». До конца этого года мы покажем наши фильмы в 15 странах, эта работа уже идет. Основная цель в том, что мы должны пробиться на крупные кинорынки и активно заниматься продажами этого кино за рубежом. В будущем мы планируем дополнительно сориентировать эту программу и на внутренний рынок.

Вторая программа – это «Тиражирование и дистрибуция» (но, думаю, мы будем ставить вопрос о ее переименовании в господдержку проката и продвижения казахстанского кино, получившего государственное финансирование). Эта программа, в которой предусмотрены выделение средств на прокат, продвижение, проведение премьер и других маркетинговых мероприятий, не ограничиваясь двумя крупными городами страны, а активно работая в региональных кинотеатрах.  

Уже сегодня конкурс на участие в этой программе объявлен на портале государственных закупок. Те, кто хочет принять участие в продвижении нашего кино, могут в этом тендере принять участие.

Думаю, это должно сработать. По крайней мере, анализ первого полугодия, когда несколько наших картин выходили в прокат, дают все основания для оптимизма. А ведь тогда эти программы еще не были запущены. Надеюсь, с их помощью мы выйдем на новый качественный уровень, и все вместе сможем изменить ситуацию с прокатом и показом отечественных картин самых разных жанров в наших кинотеатрах.

- У нас все время изобретаются какие-то новые госпрограммы, но есть же в мире работающие механизмы – квотирование, например, как во Франции…

- Понятия «квотирование» во французском законодательстве нет. Точнее, было – но только с 1956 по 1950 год. Сейчас там действует так называемый закон мультиплекса, который заключается в следующем правиле: один кинотеатр в один день не может отдать более 30 процентов экранного времени под один фильм. Законом мультиплекса это правило называется, потому что было принято для многозальных кинотеатров. Когда в прошлом году шла разработка изменений в закон «О кинематографии», мы инициировали аналогичную норму. Встречались в зуме с представителями кинотеатров, говорили с ними, разложили схему показов с очень небольшим зазором, который могли бы восполнить национальными фильмами – но абсолютно все кинотеатры и все дистрибьюторы выступили против. Их поддержала НПП «Атамекен».

После того, как в начале текущего года мы представили свои картины – сначала на кинорынке в Москве, после этого на нашем отечественном рынке – дело вроде бы сдвинулось. На том этапе мы договорились, что прокатчики смотрят наши фильмы, потом стараются как-то поставить их в свою сетку. И что же произошло вслед за этим? Кинотеатры стали требовать предоплату за показ, дистрибуторы начали брать с наших производителей деньги за дистрибуцию, при этом ни те, ни другие не обещали хотя бы элементарного количества сеансов на каждую картину! В результате мы получили самое неудобное время, один-два-три сеанса – за исключением очень маленького количества фильмов, которые таким вот образом зрители смогли в наших кинотеатрах увидеть.

И мы опять возвращаемся к началу нашей беседы: почему те фильмы, которые реально могли неплохо отработать и заработать, не получили того количества сеансов, которые – насколько мы можем судить по итогам августа – получили те самые пресловутые непонятные картины?

- Во Франции вышеупомянутый вами закон мультиплекса отношения к поддержке национального кино не имеет?

- Никакого. Просто там государство занимается регулированием. Почему вообще возникла у нас тема данной беседы: когда государство видит перекос, оно начинает вмешиваться в то, чтобы отрегулировать проблему.

Анализ по прокату, примеры из которого я привел в начале разговора, мы каждый месяц подаем в Министерство культуры и спорта в виде служебной записки. Понимаете, какими могут быть последствия? Когда индустрия не хочет идти навстречу, государство, имея возможность вмешаться в этот процесс, само может начать регулировать его сверху и диктовать правила игры. А такого развития событий, думаю, нам всем хотелось бы избежать.

Напротив, все можно решить мирным путем. Ведь если кинофильм имеет шанс встать в кинотеатр, а кинотеатр имеет шанс на этом заработать – это нормально работающий рыночный закон, от которого хорошо всем. Кинотеатру интересно показывать национальное кино, потому что он принимает ту зрительскую аудиторию, которая раньше не ходила в кинотеатры и на ней зарабатывает.  Государство в данной ситуации тоже довольно: оно вкладывает в кино – в определенное кино, не развлекательное – и имеет обратный эффект в виде купленных билетов и зрительской аудитории, которая на это кино приходит.

- И все-таки – если государство хочет продвигать картины, которые оно финансировало, возможно, нужна господдержка кинотеатров?

- Давайте снова обратимся к международному опыту, раз уж начали, и рассмотрим вопрос на примере Франции и России. Нынешний контекст, по понятным причинам, брать не будем. Наиболее наглядным, на мой взгляд, является период пандемии. Во Франции помощь кинотеатрам была оказана на сумму 16 миллионов евро. Но давайте посмотрим на механизм оказания этой помощи. Во Франции государство не оказывает поддержки кинотеатрам. Это просто исключено, там государство не вкладывает ни одной копейки в индустрию. Все это происходит только через CNC – Centre national du cinéma et de l'image animée – центр кино Франции, который собирает деньги с каждого проданного в кинотеатрах билета, а потом, по итогам года, их возвращает. Причем не все 100 процентов, а с применением определенного понижающего коэффициента. Он зависит от количества залов, от количества сетей, которые работают. И вот в пандемию CNC разрешил эти деньги использовать не в конце года, а прямо в пандемийный период, в течение года. Самое главное – они разрешили использовать эти деньги на оплату труда работников кинотеатров. Это делалось по причине форс-мажорных обстоятельств, в нарушение действующих норм, поскольку, если деньги возвращаются в кинотеатры, они идут на строго определенные цели: на улучшение технологий, на улучшение обслуживания зрителей и прочее – но не на фонд оплаты труда.

В России в тот период из федерального резервного фонда правительства было на помощь всей индустрии выделено 4.4 миллиарда рублей. Половина этих денег ушла продюсерским компаниям, которые занимаются производством национального кино, вторая половина кинотеатрам. Здесь механизм распределения денег был следующий: каждый кинотеатр и каждая кинотеатральная сеть отчитывалась – у них через ЕАИС это хорошо было видно – какова их доля показанных национальных фильмов. Пропорционально этой доле они и получали помощь от государства – разумеется, при условии отсутствия задолженностей по налогам и другим обязательным платежам.

- А у нас никакой помощи кинотеатрам оказано не было. Почему?

- Когда мы в период пандемии просили деньги на поддержку индустрии (а мы несколько раз письменно обращались с подобными просьбами в Минкульт и правительство), нас в ответ спрашивали: каким будет механизм? Ответить нам на это было нечего, потому что фильмов, имеющих статус национального, на тот момент было один-два и обчелся, а фильмы, которые пришли с рынка, и без того приносили деньги.

В данное же время мы подаем справки, в которых сказано, что какие-то наши фильмы не смогли выйти в прокат, за какие-то фильмы дистрибьюторы просят предоплату. Каким образом мы должны идти навстречу? Это будет игра в одни ворота.

Главное, на чем я хочу акцентировать внимание: наше понимание и сотрудничество нужны не только государству. Это, в первую очередь, нужно самой индустрии. Она должна быть самодостаточной. А это обеспечивается, как показывает мировой опыт, 30-процентной долей отечественного кино на экранах страны. И здесь я, разумеется, говорю и о национальном кино, и о том, что приходит с рынка. Только в этом случае индустрия твердо стоит на своих ногах. Гипотетически представим, что мы подверглись таким же санкциям, как и Россия и остались без голливудского контента. В такой ситуации только собственный национальный продукт сможет удержать отрасль на плаву.  И к таким вещам надо быть готовым. Даже не в свете санкций, а в свете, например, того, что большая масса контента сейчас уходит в стриминги, уходит в интернет – и хорошо, если официально. Огромная доля пропадает в пиратском интернете. А когда индустрия вообще ничего не получает – ни в кинотеатрах, ни в интернете – это очень серьезно подмывает самое ее основание.

А ведь государство не может ежегодно вливать и вливать. Когда-нибудь оно скажет, что не видит никакого эффекта в плане отдачи, и перестанет это делать, отдав все на откуп рынку. Но, во-первых, сейчас рынок в 99 процентах случаев дает нам однообразный продукт. И лишь оставшийся 1 процент – это кино, имеющее какую-то духовную ценность. Во-вторых, государство обращает внимание на такие вещи, как поддержка молодого поколения кинематографистов. Посмотрите, сколько в этом году у нас коротких метров. А ведь именно там, в короткометражном кино, возможна проба сил для молодых. Это очень важная вещь, которую на себя сейчас может взять только государство. Никакой инвестор не будет вкладывать в неизвестных парней или девушек, которые приходят и говорят «дайте денег, я хочу снять свой дебют».

Поэтому, повторюсь, сильную и самодостаточную киноиндустрию мы сможем построить только совместными усилиями.

03.10.2022